Автор отвечает на вопросы

Как давно вы рисуете? Имеете ли вы художественное образование?

Говорят, я начал рисовать довольно поздно – примерно, в пять лет. Интерес к рисованию укоренился и превратился в привычку, душевную потребность. В шесть лет я начал ходить в изостудию и прозанимался в ней два года. В 1988 году я поступил в художественную школу, за шесть лет обучения в которой основательно утратил свою любовь к рисованию. На этом мое художественное образование закончилось. К рисунку я вернулся лишь четыре года спустя в 1998 г.

Неужели вы совсем не рисовали в течение четырех лет?

Конечно, я рисовал. Я отказался от натюрмортов и пейзажей, практически перестал работать с цветом, покончил с карандашной графикой – тем, что ассоциировалось с «художкой». Наконец, я практически полностью отказался от реализма в изображении. Единственное, чем я увлекался были многочисленные зарисовки обыкновенной шариковой ручкой на полях школьных тетрадей или на листочках в клеточку.

Что же вы рисовали? Каковы были сюжеты ваших работ?

Эти работы трудно назвать сюжетными. Это были зарисовки, может быть, попытки нащупать свой стиль.

Как вы сформировали свой собственный стиль? В чем вы видите особенности вашего стиля?

Я бы сказал так. Я сделал три основных шага. Первый в августе 1998 года, когда создал первую законченную работу (надо отметить, сделал это, под влиянием мрачного настроения, что, как выяснилось в дальнейшем, стало одним из стимуляторов моего творчества). Я начал и вторую работу, но настроение изменилось, и она осталась незавершенной. Это были первые работы такого рода выполненные черной шариковой ручкой. Второй шаг был сделан мною 15 июля 2001 года, когда я начал первую сюжетную работу – «Искушение Евы». В ней впервые соединились технические приемы, разработанные за три года, конкретный сюжет, определивший стилистику работы, и четко сформулированная
мысль, показавшаяся мне оригинальной. До декабря 2002 года я создал около 30 работ постепенно оттачивая стиль. Три компонента оставались неизменными: техника, сюрреалистическая композиция, оригинальная трактовка сюжета (нередко общеизвестного), подразумевающего несколько слоев смысла. В январе 2003 года я сделал третий шаг – начал работать тушью.

Скажите, Сергей, как вы относитесь к идее популяризации вашего творчества? Ведь за время существования сайта "Игры разума" его посетило более тысячи человек.

Вы знаете, когда я создавал свои первые работы в 2001-2002 годах, я мало думал о зрителе и не ориентировался на интересы и запросы окружающих. О моем творчестве тогда знал самый ограниченный круг лиц – родные и немногочисленные друзья. Только к концу 2002 года я почувствовал, что то, что я делаю, важно и интересно не только для меня, но и для окружающих, не только отражает мой внутренний мир, но и затрагивает внутренний мир зрителей.

Конечно, мне очень приятен интерес к моим работам. Сейчас для меня важно мнение каждого зрителя. Кстати, хочу выразить благодарность всем тем, кто делится своими впечатлениями в гостевой книге. Я очень внимательно слежу за ней. Впрочем, я понимаю, что из тех, кто посетил сайт, немногие действительно интересуются тем, что я делаю – работы мои весьма специфические и рассчитаны на человека обладающего определенным набором качеств...

Каков же он – ваш подлинный зритель?

Умный, эрудированный, обладающий фантазией и чувством юмора, способный мыслить оригинально, не по шаблону, находить новое и интересное в давно известных вещах. Склонный к размышлению и наблюдению.
О моих работах нередко говорят, что они слишком пессимистичны, даже мрачноваты. Мне так не кажется. Во многих из них присутствует элемент печали, но лишь как один из слоев работы, своего рода маска, оболочка. То же самое можно сказать и о сатирической составляющей. Иными словами, я никогда не придаюсь исключительно грусти или веселью. Одним из элементов моего «творческого метода» как раз и является порою парадоксальное сочетание печального и веселого, грустного и забавного, возвышенного и иронично-обыденного. Для того, чтобы уловить все эти оттенки, зрителю и нужны перечисленные выше качества.
Более того, подчас именно эти качества (такие случаи бывают) позволяют зрителю увидеть в моих работах то, что находится вне авторского замысла, рождается как результат творческого восприятия, осмысления зрителем картины. Собственно, я всегда пытаюсь сделать зрителя участником творческого процесса, поскольку без контакта с его фантазией, разумом и личными переживаниями мои работы теряют большую часть смысла.